Алексей Иванов – один из самых популярных и экранизируемых русских писателей. Пермяк, последние пятнадцать лет регулярно выдающий лонгселлеры. Начинавший как фантаст и сумевший не остаться в фантастическом гетто.
Цепкие лапы киношников, cхватившие Иванова, готовят нам две новые экранизации: полный метр по «Сердцу пармы», сделавшему первый шаг к огромной популярности, и сериал по «Пищеблоку». Поговорим о нем, «нашeм» ответе «Очень странным делам» от Netflix. А также о проклятии из заголовка и его связи со Стивеном Кингом.
Пионеры-вампиры, Парма с геологом и королевское проклятие Иванова
Алексей Иванов начинал писать с фантастики — той самой, где есть и космос, и люди, и стремление к звездам, и самая настоящая взрослая сказка там, где не ждешь.
Возьмем, к примеру, «Победитель Хвостика». Казалось бы, ну что за чушь, какое отношение фантастика имеет к небольшому роману о… приворотном зелье и обо всем, случившемся позже. Самое прямое.
Фантастика здесь не та, что бьет размахом, эпичностью и прочими ожидаемо-стандартными деталями. Нет, здесь фантастика того же уровня, как и «Вино из одуванчиков» Брэдбери или «Сердца в Атлантиде» Стивена Кинга. Фантастика здесь в допущении, но именно оно делает мир книги волшебным. И те, первые читатели Иванова, его фантастику полюбили и ждали еще.
Но популярность началась с прозы. Стоит отметить, что талантливого уральского литератора порой сравнивают с Валентином Пикулем, одобряя богатый язык, специфичные знания и упрекая чересчур вольным обращением с историей. Но обо всем по порядку.
Успех пришёл с изданием в «Азбуке» исторического фэнтези «Сердце пармы». История Пермского княжества, воюющего с вогулами, Москвой и даже с собственными земляками, густо сдобренная легендарными сущностями вроде Золотой бабы Сорни-Най, разбавленная самыми настоящими боевыми лосями (привет Трандуилу), пришлась по вкусу многим категориям читателей.
Дальше – больше: Иванов смог стать «своим» как для любителей прозы, так и поклонников фантастического жанра, между делом забравшись даже в триллер с хоррором.
«Золото бунта» рассказало читателям о временах сразу после Пугачева, о глухих лесных дебрях, о лесном великане-комполене, о раскольниках, тайнах и загадках мистического Каменного пояса и о реке Чусовой — водной дороге, идущей с юга Урала почти до самых северных границ.
«Псоглавцы» — половина дилогии о дэнжерологах — смогла показать русский аналог Сайлент-Хилла. Почти умерший рабочий поселок в глухой русской глубинке, прячущий в себе ветшающую церковь с иконой святого, полуночные тени, едва уловимый волчий вой, странно-страшные тайны, уловимые отголоски репрессий тридцатых. И постоянно вьющийся повсюду горький дымок тлеющих торфяных болот, напоминающий хлопья горящих угольных пластов. Того самого города из канадского фильма ужасов
«Блуда и МУДО», «Общага-на-крови» и, конечно же, «Географ глобус пропил» показали нам совершенно иного Иванова — прозаика, сильно и глубоко чувствующего пульс страны, лихорадочно бьющегося в девяностых и успокаивающегося к нулевым.
Людей поколения 70-80-ых, совершенно разных, Иванов вложил и в наиболее сильное прозаическое произведение — «Ненастье». Историю братства афганцев, сумевших прорваться через огонь войны и разошедшихся в совершенно разные стороны в мирной жизни на руинах рухнувшей Красной империи.
Затем пришел черед романа-пеплума «Тобол», прекрасного, эпичного и сказочного, с оттенками настояще-взросло-темных сказок Гримм, полотна о Сибири начала 18-го века. «Тобол», раскрывший Иванова с совершенно другой стороны. Масштаб задуманного и его реализации только закрепили высокий статус автора.
Вдоволь насладившись крохотными и громадными человеческими трагедиями, Алексей Иванов снова вернулся в около-фантастический жанр. Он написал «Пищеблок». Книгу о жарком лете 80-го, о пионерах в Жигулевских горах, о Волге, об обретении подростками себя и о вампирах — кровососах, живущих в стране практически победившего атеизма.
Умения и мастерство Иванова превратило сюжет из разряда «гроб на колесиках, красная простыня и зеленые пальцы» в классический триллер. Прочтите «Пищеблок» ночью, в одиночестве, и не удивляйтесь, если что-то да померещится.
Именно это ощущение совершенно реалистичного ужаса и заставило киношников взяться за экранизацию. Особенно учитывая успех нескольких сезонов американских «Очень странных дел» с Одди, Хоппером, компанией пацанов-гиков и хтоническим ужасом, приходящим в их городок.
А не стоит ли нам с вами насторожиться в предвкушении чего-то интересного, как считаете? Почему в оглавлении статьи есть упоминание проклятья? Об этом — ниже.
Огрехи экранизаций
Фанаты Стивена Кинга, порой спорящие о качестве книг, написанных до и после аварии с участием Короля, часто сходятся в неудачности большинства экранизаций книг. Несомненно «Сияние» останется прекрасным спустя 30 лет после выхода. Многие любят «Противостояние» из 80-ых, а кому-то по душе даже недавняя «Темная башня» с Идрисом Эльбой. Но, в целом, очень большое количество поклонников Кинга сходится в одном – в проклятии неудачных экранизаций книг Короля.
К сожалению, в случае Иванова работает точно такое же проклятие. Почему именно так, и прав ли автор статьи в подобном мнении? Стоит ли осуждать режиссерское видение и находки, меняющие первоисточник? И есть ли хотя бы немного объективности в таком заявлении? Судите сами.
Главные герои книги «Географ глобус пропил» – середина 90-ых и 27-летний Виктор Служкин. Служкин выпивает, но все еще остается самим собой, что легко отмечают его знакомые. А еще он молод, умен, образован и совершенно не вписывается в новую жизнь рухнувшего СССР. Именно при таком рассказе о главном герое не возникает вопроса: а что же нашла пятнадцатилетняя школьница «нулевых» в пропитом сорокалетнем лузере фильма?
Там, в 94-ом книги, нет Интернета. И старшеклассники еще ходят в походы, а не сидят в Тик-Токе. Там, в книге, «Владимирский централ» Круга был бы на своем месте, в отличие от нулевых экранизации. А Будкин, хулиган в прошлом и маленький бизнесмен в настоящем – действительно привлекателен для жены Географа. В отличие от киношного чиновника, не обладающего и долей романтики, оставшейся у книжного Будкина.
Там, в книге, ценности грубые, но настоящие. Как само время вокруг и Служкин, еще совсем молодой и интересный, вполне способный вскружить голову отличницы. Зачем он нужен ей в фильме, став тем самым сорокалетним алкоголиком – вот главный вопрос. И ответа на него не смог дать даже Хабенский, играя главного героя.
Главные герои «Ненастья» – воины-интернационалисты, принесшие из Афгана боевое братство. В основе сюжетной линии сериала – любовный треугольник: Лихолет-Таня-Немец. Последняя не заменит трагедии молодых ветеранов, недавно считавших друг друга братьями и понявших – деньги меняют всех.
Не говоря о мелочах того времени, ведь дьявол всегда прячется в деталях. Режиссеру «Быка» можно простить компанию скина, спортсмена из полуподпольной качалки и гопника с банкой «Юпи» в 97-ом. Режиссер «Быка» тогда был ребенком. А вот режиссер «Ликвидации» был взрослым. И ему нельзя прощать ни банкоматов в 99-ом, ни мобильников у всех и каждого, ни, как бы не странно – бритых подмышек афганцев летом 91-го.
Главное в «Тоболе» – сложная история русских поселений, местных племен, джунгарских орд, религий – сдалось перед историей нескольких любовных пар. Пало перед поручиком Демариным и финальной битвой, превратившей слаженный боевой механизм войска в невнятное мельтешение и дурацкую дуэль на орудиях.
Есть ли что хорошее в киношном «Тоболе»? Да. Работа костюмеров и неплохие виды.
Все остальное – надутое от собственной важности нечто, никак не тянущее на экранизацию книги, что вполне бы могла стать нашим ответом «Игрe престолов». Ведь первоисточник имел для этого все: огромное количество разных и интересных персонажей, жестокие и кровавые интриги, любовные и реалистично-сексуальные сцены, жесткие и прекрасно прописанные бои, даже две империи, Российскую и Китай, переплетенные в шпионско-дипломатической паутине восемнадцатого века. Да, именно так и было.
И, зная все это, в голове само по себе крутится и крутится: почему с Ивановым выходит также, как с Кингом? Почему из прекрасных оригиналов получается так себе поделки?
Но…
Нам хочется верить в успех сериала «Пищеблок». Нам хочется, чтобы он стал чем-то, что станут сравнивать с другим сериалом мира фантастики, где главные герои подростки. Например, с «Очень странными делами». Нам хочется верить в реализацию самобытного первоисточника, густо настоянного на советском детстве автора, знании реалий СССР, а также вере в создателей сериала.
Нам хочется увидеть не очередное передирание чужих идей, а что-то свое, достойное и интересное.
И, конечно, хочется верить в уважение к первоисточнику и самому автору, уже как-то раз отказавшемуся от упоминания своего имени в титрах. Да-да, речь именно о «Тоболе», откуда Алексей Иванов, самое настоящее новое лицо русской литературы, попросил убрать себя. Создателя. Того, кто смог написать два толстенных и интересных кирпича по семьсот страниц. Точка, друзья…
История о пионерлагере, где неожиданно появляются вампиры, заслуживает внимания. Ее стоит ожидать, ведь в первоисточнике есть не только кровопийцы, прячущиеся среди пионервожатых и самих пионеров. В ней есть немного тепла советского детства, совсем чуть-чуть СССР, уже готовящегося умереть, простые человеческие истории теплая русская глубинка.
А что дальше?
Единственное, что мы можем утверждать на 100%, это:
Новая книга Иванова, а она уже близко, сперва станет бестселлером, разойдясь в невиданном для нашего времени бумажным тиражом. И чуть позже, уйдя в электронную версию, превратится в такой же лонгселлер, как и все остальные книги прекрасного писателя.
Откуда уверенность? Все просто
Это будет книга с историческом подтекстом. Это будет книга, где автор снова допускает свои любимые мистические оттенки. Это будет книга, написанная Ивановым, что никак не хочет останавливаться в каких-то рамках, пусть те и сделали его популярным. И также, как произошло с «Тоболом», настоящим и не киношно-фальшивым, вышедшим после совершенно иного «Ненастья», также произойдет и с новой книгой.
В чем, в чем, а вот в этом сомневаться не приходится. Это же Алексей Иванов.
