В апреле 2021 интернет-сообщество взбудоражил ролик о кролике Ральфе, снятый режиссёром Тайкой Вайтити. Цель видео – привлечь внимание к проблеме тестирования косметики на животных – была достигнута. Действительно, тяжело оставаться равнодушным, глядя на мучения кролика. Во всём мире люди стали призывать к бойкоту брендов, испытывающих косметику на беззащитных созданиях. Можно подумать, эта новость стала для них полной неожиданностью.
А между тем Питер Сингер, один из самых авторитетных философов современности, заговорил о негуманном отношении к животным ещё в начале 1970-х. В 1975-м году он выпустил книгу «Освобождение животных», изменившую сознание миллионов людей. Ещё бы, ведь Питер Сингер едва ли не первым заявил, что у всех существ, способных страдать и испытывать наслаждение, есть свои потребности, и они должны ставиться не ниже потребностей человека. Животным может быть больно, а значит, у нас нет морального права считать боль и удовольствия животных менее важными, чем столь же сильные боль и удовольствия людей.
Расизм, сексизм и видизм
Благодаря Питеру Сингеру в английском языке появился термин «speciesism», который переводится как «видизм» или «видовая дискриминация». Люди без зазрения совести эксплуатируют животных во имя собственных интересов. Наше отношение к ним базируется на ряде предрассудков. Те же домыслы побуждают представителей одной расы свысока смотреть на представителей другой и ограничивать человека в правах на основании его принадлежности к определённому полу.
Но если в случае с расизмом и сексизмом жертвы предрассудков ещё могут постоять за себя, то с видизмом всё гораздо сложнее: животные не способны организоваться и протестовать – хотя каждое по отдельности протестует в меру своих способностей. За них это должны сделать люди, осознавшие масштаб проблемы и изменившие мировоззрение.
Бессмысленная жестокость
Когда Питер Сингер говорит, что животные заслуживают равноправия, он не имеет в виду право голоса, которое нужно дать собакам, лошадям т.д. Нет, его позиция противоположна: с животными нужно обращаться достойно – как с независимыми, обладающими чувствами существами, а не со средством удовлетворения наших потребностей. Люди должны учитывать интересы других видов, независимо от их интеллектуальных и физических способностей:
«Жизнь любого человека священна. Однако люди, которые твердят об этом по отношению к младенцам, не возражают против убийства других животных. Чем они могут оправдать разницу в подходах? Взрослые шимпанзе, собаки, свиньи и представители многих других видов могут значительно превосходить младенца с поврежденным мозгом по способностям к общению, самостоятельным действиям и самосознанию — да и по любым другим способностям, которые придают жизни смысл. Даже при наилучшем уходе некоторые тяжелобольные дети никогда не догонят по интеллекту собаку. Единственное, что отличает этого младенца от животного в глазах тех, кто заявляет о его праве на жизнь, — его биологическая принадлежность к виду Homo sapiens, к которому не относятся упомянутые шимпанзе, собаки и свиньи».
Примеров эксплуатации животных человеком великое множество. Это и меховая промышленность, и контактные зоопарки, и цирки, и притравочные станции. Но Сингер в своей книге сосредотачивается на экспериментах, которые проводят над представителями разных видов, и на забое животных на мясо. Рядовая практика, от которой миллионы существ страдают каждый день, – и мы не можем делать вид, что не имеем к этому отношения.
Производство мяса существует лишь потому, что большинство людей его едят. Сингер не призывает всех становиться вегетарианцами, но говорит о тех условиях, в которых вынуждены существовать животные на промышленных фермах перед тем, как оказаться на прилавках магазинов. Потому что содержание свиней в тесных стойлах, в которых невозможно даже развернуться, иначе как бессмысленной жестокостью не назовёшь. То же самое касается перевозки овец, вернее «живого мяса», как их цинично называют, на кораблях – в тесноте и невыносимой духоте, или использования клеточных батарей на птицефермах для производства яиц.
Опыты над животными получают поддержку правительства, оплачиваются нашими налогами. Но проблема в том, что из десятков миллионов экспериментов лишь малую часть можно назвать важными медицинскими исследованиями. На техасской авиабазе Брукс шимпанзе били током и облучали радиацией, чтобы проверить, как это скажется на их способностях управлять симулятором полёта. Эксперименты продолжались десятки лет. В конце концов в их целесообразности усомнился даже сам руководитель исследований.
Профессор Гарри Харлоу в Центре изучения приматов изучал влияние частичной социальной изоляции и материнской депривации, помещая обезьян сразу после рождения в проволочные клетки. Вместе с коллегами они работали над тем, как вызвать депрессию у детёнышей обезьян – заменяли настоящую мать тряпичной, которая потом должна была продемонстрировать свою «чудовищную» сущность. Например, вот так:
Только детёнышами Харлоу не ограничился, взрослым обезьянам от него тоже досталось: их помещали в «ямы отчаяния», вертикальные клетки со скошенными стенками из нержавеющей стали и округлым дном. Одни эксперименты порождали другие, причём учёные даже не пытались оправдать свои действия какой-либо пользой для людей.
Возвращаясь к кролику Ральфу – многих животных используют для тестирования косметики, шампуней, пищевых красителей и других продуктов не первой необходимости. Всё это происходит потому, что мы недостаточно серьёзно относимся к страданиям существ других видов.
Питер Сингер оптимистично считает, что можно положить этому конец. Но не строит иллюзий, что будет легко, ведь нам придётся менять политику властей и собственную жизнь. Если удастся покончить с этими официально одобряемыми и почти всемирно принятыми формами видизма, то отмена других видистских методов будет уже не за горами.
