Маркес — человек, который открыл латиноамериканскую литературу всему миру. После выхода в свет романа «Сто лет одиночества» он стал знаменитостью: обзавёлся английским портным, личным биографом, пожимал руку президентам и мультимиллионерам. Но как паренёк с берегов Карибского моря сумел создать вселенную, которую полюбил весь мир? Рассказываем, листая книгу «Жизнь Габриэля Гарсиа Маркеса».
Детство в доме бабушки и деда
Матушка Габо, Луиса, происходила из достойной семьи. Из тех, кого можно причислить к уважаемым людям. А его отец, Габриэль Элихио Гарсиа, по положению в обществе стоял ниже: он приехал в Аракатаку служить на телеграфе. Когда юноша увидел Луису, влюбился так, что в один из дней подошёл к ней и сказал: «Хорошенько изучив всех женщин, встреченных в Аракатаке, я заключаю, что ты — именно та, которая подходит мне больше всего. Хочу на тебе жениться, обдумай моё предложение; а если решишь отказаться, просто скажи». Полковник, отец Луисы, не желал видеть рядом с дочерью Габриэля Элихио, но свадьба всё-таки состоялась.
Родители Габито часто переезжали с место на место, поэтому до восьми лет он жил в доме бабушки и деда. Полковник Николас был серьёзным, суровым и сдержанным человеком, а как родился внук, его будто подменили. Дедушка так обожал мальчика, что каждый месяц справлял его день рождения. В подарок дети получали разную живность: в доме были попугаи, трупиалы и даже ленивец.
Усердный ученик и внимание к деталям
Учился он блестяще, получал призы, медали за отличие в учёбе — был лучшим в школе. Всегда чувствовал призвание к писательству. Ещё учась в Колехио Сан-Хосе в Барранкилье, начал издавать маленькую газету. А в Национальном лицее Сипакиры Маркес открыл в себе любовь к книгам и к художественной литературе, чему во многом способствовал учитель, пристрастивший его к чтению.
Маркес умел подмечать разные истории из жизни, а потом помещал их в свои книги. Так, сестра Габито Марго вечно хворала, потому что ела землю (как Ребека в романе «Сто лет одиночества»). Дед Николас Маркес был тем самым полковником, который всё ждал да так и не дождался военной пенсии от правительства. А в городе Монтерия он встретил женщину, которая клала в котелок камни, когда ей нечего было есть, чтобы сохранить достоинство перед соседями — писатель и эту картинку добавил в одну из своих книг.
«Упёртости ему хватало»
Маркес работал репортёром в газете. Днём он был вынужден откладывать свои литературные идеи, а по вечерам возвращался к ним. Поэтому в редакцию являлся растрёпанным, с мешками под глазами. Глава редакционного штата Хосе Сальгар не мог этого терпеть и сказал: «Так дело не пойдёт. Ты чем угодно занят, кроме работы. Почему бы тебе не свернуть шею своему лебедю и не посвятить себя журналистике?». Габо заявил: «Ладно, я отказываюсь от литературы». Он дал понять, что услышал коллегу, и начал писать чертовски хорошие материалы. Правда, со временем стало понятно: любимое дело так и не бросил. Вот как он подписал первое издание «Палой листвы», над которой он трудился втайне: «Великому Хосе Сальгару, поглядим-ка теперь, свернул ли я лебедю шею. С дружескими чувствами, Габо».
А вот что говорит колумбийский фотограф и друг Маркеса Кике Скопель: «Упёртости, какая для этого ремесла положена, чуваку хватало. Он рукопись свою в Аргентину послал, в Мексику и в Испанию. Из Аргентины ему ответили так: “Сеньор Гарсиа Маркес, займитесь каким-нибудь другим делом, потому что писатель из вас никудышный. Ваш роман из рук вон плох. Ломаного гроша не стоит”». Но Маркес всё равно продолжал писать.
Стремление к совершенству
Имелась у прозаика ещё одна важная черта: ему претило сдавать текст с ошибками. Если где-то требовалась правка, он рвал лист в клочки и садился по новой печатать. Его мусорная корзинка всегда была доверху забита комками рваных и смятых черновиков. Сколько угодно мог материал свой перепечатывать, пока не доведёт до совершенства.
Год без денег
Однажды Габо заявил Мерседес: «Мне придётся на год оставить работу, и зарабатывать я не буду. А ты уж сама посмотри, как наши дела устроить». Он и правда всё забросил. Писал «Сто лет одиночества», как одержимый.
Семья тогда жила в маленьком домишке на улице Лома. В гостиной жена велела соорудить деревянную перегородку с дверью, до самого потолка, чтобы в кабинет не проникал шум, поставила сосновый стол наподобие кухонного, на нём — старенькая пишущая машинка. Маркес как туда уходил, так целый день и проводил там, с утра до вечера.
Миссис Габо добывала деньги для семьи везде, где только можно. А когда они наконец-то наскребли на отправку рукописи по почте (средств совсем не было, машину за долги забрали, они задолжали мяснику и всем на свете), сказала: «Теперь только не хватает, чтобы этот роман оказался дерьмом!».
Не останавливаться
По словам Маркеса, с тех пор, как «Сто лет одиночества» в 1967 году принесли ему громкую славу, он боролся с этим романом и ничего не писал; он не мог ничего написать. Он говорил, что ему надо пересмотреть и поменять свой стиль. Он подразумевал, что вынужден полностью сменить его. Вернуться назад, к началам, и найти новый стиль для написания нового романа.
