Среди множества новостей этого года есть и одна хорошая: в Россию наконец пришел Spotify. Это стриминговый сервис, в котором можно бесплатно (за просмотр рекламы) или платно слушать аудиофайлы, не скачивая их. К 2020 году Spotify дает почти 40% мирового аудиостриминга и является лидером отрасли.
Вот почему многим будет интересно прочесть о том пути, который проделала компания: от стартапа с сомнительными перспективами (притом — долгие годы убыточного) до крупнейшей европейской IT-компании. История рождения идеи всегда захватывает, а особенно занятно читать о том, как бесплатное прослушивание музыки может приносить прибыль. Это кажется каким-то ловким фокусом — да по сути им и является.
Как все начиналось
Компанию придумал в 2006 году юный гений IT Даниэль Эк (на тот момент ему было 22 года). Само слово Spotify появилось почти случайно — компаньон Эка Мартин Лорентсон утверждает, что Эк предложил это слово, когда они обменивались идеями о названии, но сам он такого не помнит. Рост не был взрывным: Spotify постепенно приучал звукозаписывающие компании к тому, что будущее за их форматом. Сначала Spotify завоевал Швецию, потом — Европу. Сервис изначально вовсе не пытался идти в обход традиционной музыкальной индустрии. Только после размещения на бирже Spotify изменила тактику и посчитала, что теперь может напрямую общаться с исполнителями и конкурировать со звукозаписывающими компаниями.
Конфликт интересов
Долгое время Стив Джобс препятствовал получению Spotify лицензии на американском рынке. Apple Music продавал музыкальные файлы поштучно и только для Apple, а Эк предложил пользователям музыкальный стриминг на всех платформах, причем бесплатно. Уже в 2008 году, когда Эк увёл часть европейских пользователей у iTunes, Джобсу стало ясно, что если Spotify появится в США, то запросто может переиграть Apple, а возможно, и купить мобильные системы Google, и тогда ему несдобровать. Эк тоже понимал, что США — ключ к мировому господству. С Джобсом ему встретиться так и не удалось, зато он подружился с главой Facebook Марком Цукербергом, подготовил договор с руководством Universal Music, а главное — его поддержал Шон Паркер, владелец пиратского ресурса Napster.
Противостояние с Apple
Конфликт с Apple продолжается до сих пор. Spotify клеймит Apple как монополиста, ведь эта компания работает и как распространитель программного обеспечения, и как продавец музыки (Apple Musiс), конкурируя в этом качестве со Spotify. Все платные приложения отдают Apple 30% дохода, но почему (по логике Spotify) это должны делать они, если их сервис бесплатный? Впрочем, это не очевидно, так как почти весь оборот компании приходится не на доход с показа рекламы, а на продажу платных подписок. Это одна из фишек Spotify: бесплатные и платные функции распределены так умело, что пользователи довольно быстро выбирают лояльность сервису и платят за дополнительный пакет услуг (например, за качество — что немаловажно, так как на других стриминговых сервисах качество треков обычно среднее). В этом свете особенно интересно читать о том, как Spotify «не зажгла» стриминг видео и не стала (пока?) новым более крутым телевидением — отдельная глава в книге посвящена этой истории.
Феномен Spotify
Чем еще берет Spotify? Например, рекомендациями, которые становятся все лучше по мере того как пользователь проводит в сервисе больше времени: ими занимается искусственный интеллект. У Spotify миллионы треков и много разнообразных, постоянно обновляемых плей-листов, причем пользователи могут создавать и свои, чтобы делиться с другими. Впрочем, некоторые исследователи (например, MIT) считают, что Spotify торгует вовсе не музыкой, а способом потребления музыки: рекомендациями, исследованием поведения слушателей, дизайном интерфейса и культурными событиями. Вряд ли оправдана и репутация «маленького шведского стартапа, который борется против гигантов музыкальной индустрии»: офис компании почти с самого начала находится в Лондоне, а обороты сопоставимы именно что с гигантами розницы — такими, например, как H&M.
Новый взгляд на продукт
Авторы книги «Против гигантов» собрали огромное количество материала, в том числе инсайдерской информации; поговорили и с инвесторами, и с бывшими сотрудниками Эка, и с людьми из музыкальной индустрии — со всеми, кроме руководства компании. Скорее всего, это правильно, ведь Эк, как и большинство отцов-основателей компаний, весьма чувствителен к любым не однозначно хвалебным текстам. Разоблачений в книге нет, но позиция извне позволяет авторам свободнее исследовать этот сложный феномен нашего гибридного времени. А Spotify — феномен и экономический, и потребительский, и культурный. К тому же, как постоянно подчеркивает Эк, самое интересное у Spotify только впереди. Поживём — увидим!
