Как устроена торговля всем, из чего состоит человек

Массовая культура знает множество шуток про продажу почки ради покупки чего-то запредельно дорогого, но крайне желаемого, – вроде новейшей версии MacBook Pro. Однако те, кто действительно продает органы, вынуждены делать это вовсе не ради нового гаджета. Часто на кону стоит жизнь их близких. 

Скотт Карни, автор книги «Красный рынок. Как устроена торговля всем, из чего состоит человек», провел впечатляющее исследование, увлекательное и в то же время шокирующее. Пересказываем одну из глав про продажу почек. Внимание: текст не для слабонервных! 

Торговля органами как последняя «подушка безопасности»

На следующий день после Рождества 2004 года у побережья Индонезии рядом с городом Банда-Ачех случилось землетрясение. Ударная волна промчалась по дну океана, и на побережье Индии и Шри-Ланки обрушилось цунами. По оценкам, оно унесло более 200 тысяч жизней, разделило семьи и породило практически нескончаемый поток беженцев. В то время как некоммерческие организации и правительство пытались оказать помощь зоне бедствия и наладить жизни пострадавших, некоторые предприимчивые больницы и торговцы органами увидели в трагедии возможность обогатиться, продавая почки беженцев.

Для тысяч бедных тамилов, которые так и не смогли поучаствовать в общем росте благосостояния в Индии, продажа органов до сих пор остается единственным вариантом на черный день. «В других районах Индии люди с надеждой говорят о том, что собираются в Малайзию или США. В Сунами-Нагар так говорят о продаже почки», – рассказывают местные.

Сунами-Нагар – не уникальное место. Значительные запасы доступных органов в третьем мире и ужасающе длинные списки ожидания – в первом приводят к тому, что торговля органами становится прибыльным. Спрос на почки за последние сорок лет существенно вырос, а бедняки всего мира часто рассматривают свои органы как своеобразную подушку экономической безопасности.

Женщины в отчаянии 

Почти каждая женщина в Сунами-Нагаре может рассказать о том, как торговцы органами воспользовались ее состоянием в самую отчаянную минуту. Одна женщина по имени Рани жалуется, что после операции ей больно даже ходить по грязной деревенской дороге, так что приходится передвигаться маленькими, медленными шагами.

Проблемы Рани начались, когда ее муж потерял работу рыбака и запил. Оставшись без денег, Рани не смогла обеспечить даже скромного приданого своей дочери Джайе, и ее свекровь и муж выразили Рани свое недовольство. Они заставляли Джайю тяжело работать, были щедры на тумаки, и ее жизнь становилась все более суровой и безысходной. Через месяц она зашла к матери, попрощалась с ней и попыталась покончить жизнь самоубийством, выпив бутылку пестицида.

Когда Рани увидела дочь распростертой на кровати, то схватила ее под руки и потащила в местную больницу. Тамошние врачи часто встречались с попытками самоубийств подобного рода, и противоядие у них было уже наготове. Через несколько часов Джайя пришла в себя, но ей нужно было остаться в отделении интенсивной терапии больше чем на неделю. Рани не могла оплатить медицинские услуги, а врачи сказали, что без гарантированной оплаты им придется прекратить лечение. Рани нужно было быстро найти денег – иначе, как сказали ей, дочь умрет.

За несколько лет так много обитателей Сунами-Нагара продали свои почки, что местные жители стали с едкой иронией называть свой лагерь «Почковиллем». Посредничество в продаже почек стало деревенским бизнесом: женщины, уже продавшие свою почку, помогали подругам сделать то же самое. Обычно посредники называют высокую цену – до 3000 долларов за операцию должен получить донор, но после нее сумма оказывается далеко не так значительна. Все понимают, что это обман, но женщины все равно считают, что даже часть лучше, чем ничего.

Одна из подруг Рани продала свою почку за год до этого и рассказала ей, что у посредницы по имени Дханалакшми есть чайный магазин рядом с больницей Деваки в Ченнаи – прикрытие ее настоящего бизнеса, поставки органов на черном рынке. Дханалакшми дала Рани задаток в 900 долларов, чтобы та могла заплатить за дочь, и пообещала еще 2600 по окончании операции. Она сразу дала понять, что, если Рани передумает, к ней придут наемные убийцы и принудят ее силой. 

Когда все подтвердилось, ее отправили в центральную больницу города, где она должна была пройти этическую экспертизу Комиссии по разрешению пересадок. Эта комиссия отвечает за то, чтобы все пересадки были законными и бесплатными. Она призвана контролировать процесс и препятствовать насильственному изъятию почек. Однако, несмотря на изначально добрые намерения, комиссия редко руководствуется ими и обычно разрешает платные пересадки через посредников. Ее члены тщательно заметают следы и стремятся придать процедуре законный характер. 

На слушаниях разыгрывается понятный всем спектакль с участием продавцов и покупателей органов, после чего комиссия может с чистой совестью заявить, что сделала все от нее зависящее и считает пересадку этичной. Ведь все, кто предстают перед комиссией, обязаны говорить правду под присягой! Посредница Рани научила ее, что нужно говорить только тогда, когда к тебе обращаются, предъявить пачку липовых документов и как можно быстрее уйти. Рани рассказала, что до заседания Дханалакшми дала взятку в 2000 рупий, чтобы все прошло гладко. 

«Все, о чем меня спросили [в комиссии], – действительно ли я хочу пожертвовать почку. И еще нужно было подписать бумагу. Все прошло очень быстро», – сказала Рани.

Когда подготовка документов закончилась, Рани отправилась в больницу Деваки на операцию. Процедура прошла по плану, но выздороветь оказалось сложнее, чем она думала. Через три дня ее отослали домой, хотя рана все еще кровоточила. Когда через неделю она пришла в больницу на осмотр, врачи сделали вид, что не узнают ее. Тем временем посредница, пока Рани приходила в себя, предсказуемо исчезла, и женщина поняла, что ее обманули.

Теперь из-за боли в боку она не может выполнять даже единственную доступную в деревне работу на стройке. 

Посредничество как выгодный бизнес

После появления лекарств против кризиса отторжения, таких как циклоспорин, международная группировка врачей и коррумпированных чиновников мало-помалу превращает трущобы Египта, ЮАР, Бразилии и Филиппин в подлинные фермы органов. Грязный секрет этой торговли состоит в том, что в продавцах обычно нет недостатка.

Для человека, который живет меньше чем на доллар в день, 800 долларов – это почти немыслимая сумма. Такая выплата служит нездоровым стимулом к продаже органов, и нищие поставлены на службу мировому капиталистическому предприятию. Если свести недостаток органов к голым цифрам и счесть задачу просто математической, несложно будет подыскать живых доноров для всей сотни тысяч американцев, стоящих в списке ожидания на трансплантацию. Найти продавцов в третьем мире легко, и они позволяют эффективно и недорого решить проблему. Пересадка в индийской больнице обходится в двадцать раз дешевле, чем в США.

Для получателей органов красный рынок представляет большие преимущества: пересадки от живых доноров гораздо более успешны, чем от мертвых тел. Пациенты, получившие новые почки от оплаченных доноров, живут дольше, чем те, чьи почки взяты от пациентов со смертью головного мозга.

Несмотря на низкую стоимость и преимущества живых органов для здоровья, не может быть этического оправдания таким покупкам в обход законодательства. Посредники значительно облегчают покупку органов, но их продавцы почему-то не говорят о том, каким образом продажа почки изменила их жизнь к лучшему.

Хотя пациенты, которым пересаживали почки Рани и других женщин, находились в той же больнице, они так и не узнали своих доноров. Цепочка посредников тянется к докторам, которые проводят операцию и хранят тайну поставок. Неудивительно, ведь в интересах каждого посредника, чтобы пациент и продавец никогда не взаимодействовали напрямую. Секретность – ключ к высоким ценам, которые они взимают за свое нехитрое «сводничество». 

В условиях международной торговли органами даже в тех случаях, когда пациенты знают, что покупают орган, врачи под предлогом медицинской этики отметают все сомнения по поводу эксплуатации, существующей в начале цепочки поставок. Но что хуже – раскрыть истории людей, которые вынуждены продавать части своего тела в стесненных обстоятельствах, или предоставить посредникам полный и ничем не ограниченный контроль над поставкой органов? Когда врачи и посредники одновременно играют роль выгодоприобретателей и лиц, предоставляющих медицинские услуги, возникает очевидный конфликт интересов. При полном контроле над цепочкой поставок анонимность служит идеальным прикрытием для принуждения и криминальной деятельности. 

Похожие материалы:  Книги, которые нужно прочитать до 30: выбор издательств

Реальность, однако, такова, что, хотя пересадка органа имеет значительные преимущества перед необходимостью быть прикованным к аппарату для диализа или кардионасосу Дебейки, пациенты просто обменивают неизлечимое заболевание на хроническое. Новый орган часто продлевает их жизни всего на несколько лет. Программы трансплантации указывают в рекламе, что согласие на донорство органов позволяет «подарить жизнь» кому-то другому, а успешные пересадки «творят чудеса». Но там редко говорится, что жизнь после трансплантации имеет мало общего с возрождением феникса. Вместо этого реципиенты горстями принимают лекарства против отторжения органов, которые вредят их иммунной системе и делают их идеальной мишенью для смертельных оппортунистических инфекций.

Трансплантология в США и страны третьего мира

Национальный законодательный акт по трансплантации запрещает покупать и продавать человеческие органы, но ничего не говорит об услугах, которые сопровождают пересадку. Хирурги-трансплантологи и другие участники бизнеса неизменно отмечают, что их центры не торгуют органами, а оказывают услуги по пересадке. А цены на эти услуги кусаются. В 2008 году аналитики подсчитали общую стоимость пересадок различных органов в долларах. Включая приобретение (за почку больница получает 67 500 долларов), до- и послеоперационный уход, иммунодепрессанты и больничное обслуживание, пересадка почки стоит 259 тысяч. Цена печени – 532 400 долларов, поджелудочной железы – 275 тысяч, а кишечника – немыслимые 1 миллион 200 тысяч. Но на деле в центре трансплантации покупают не услуги, а органы. Во многих случаях даже подумать о пересадке могут лишь богатые и отлично застрахованные люди (в некоторых случаях застрахованные правительством). И никакие уловки этого факта не изменят.

Невероятная стоимость неофициальной покупки органа в сочетании с исключительно длинным списком ожидания побуждают людей отправляться за границу – в центры, где предлагаются быстрые и дешевые услуги. Более низкие цены подразумевают, что те, кому не по карману американский рынок органов, могут найти подходящее ценовое предложение за рубежом.

Цена пересадки почки в одной из лучших клиник Филиппин, где продажа органов более-менее легальна, составляла всего 6316 долларов, согласно данным Филиппинского информационного агентства за 2005 год. Посредники, организующие трансплантацию, берут сколько могут, а разницу прикарманивают. Прибывающий пациент сталкивается с обманом, но все равно получает необходимый орган менее чем за половину суммы, которая понадобилась бы на это в США. В то же время правовые затруднения, страх и недостаток информированности создают классический сценарий для работы разного рода посредников. Эти люди получают огромные доходы и, конечно же, препятствуют любым попыткам реформ. 

Когда в Иране легализовали прижизненное донорство органов, энтузиасты «красного рынка» купились на аргумент о том, что дефицит почек для пересадки – это всего лишь рыночная проблема. Но когда правительство решило ликвидировать черный рынок торговли почками, так называемые посредники и охотники за почками никуда не делись – они просто стали называться «координаторами трансплантации». Но это по-прежнему обычные разбойники, которые шныряют по улицам и приютам для бездомных в поисках тех, кто готов продать орган за бесценок.

Иными словами, легализация не изменила мотивацию участников бизнеса, а только легитимизировала их беззаконные методы. 

Шокирующая правда о торговле органами в Китае

Еще хуже ситуация в Китае, где государство полностью контролирует рынок органов. С 1984 года Китай отбирает органы у приговоренных к смертной казни. 

Дэвид Матас, делегат ООН, и Дэвид Килгур, бывший член канадского парламента,  утверждают, что с 2000 по 2005 год в Китае произошло 60 тысяч официально зафиксированных пересадок органов. Из них 18 500 органов поступило из идентифицируемых источников, которые можно отнести к конкретным людям и событиям. Откуда взялось еще 41 500 – неизвестно. Килгур и Матас считают, что многие органы взяты у адептов религии фалуньгун, которых в конце 1990-х годов объявили политическими диссидентами. Тысячи ее представителей пропали в китайских тюрьмах.

Одним из источников, давшим интервью для книги Матаса и Килгура под псевдонимом Энни, стала бывшая жена хирурга-трансплантолога, который вырезал более 2000 роговиц живым заключенным. Много лет он рассказывал жене о повседневной жизни учреждения, которое фактически было фабрикой органов.

До последнего времени американцы тоже могли получить почку казненного заключенного. В 2006 году на сайте Китайской международной организации помощи в пересадках органов, действующей при поддержке правительства страны, приводился такой прейскурант: почка – 62 тысячи долларов; печень – 98–130 тысяч; легкое – 150–170 тысяч; сердце – 130–160 тысяч; роговица – 30 тысяч. Это примерно одна пятая часть стоимости органа от трупа в Америке, причем подобрать необходимый орган можно было менее чем за две недели.

Килгур и Матас утверждают, что столь короткий период явственно свидетельствует о наличии общего каталога органов в пенитенциарной системе Китая. Они считают, что, когда покупатель заказывает почку, врачи находят по каталогу оптимальное соответствие, после чего производится казнь по заказу. С точки зрения пациента, это лучший клинический исход – идеальное совпадение с живым донором. Однако для донора цена пересадки – смерть.

Никто не утверждает, что китайское правительство преследовало приверженцев фалуньгун исключительно из-за органов, но, похоже, это был удивительно удобный и доходный способ от них избавиться. Опасных политических диссидентов казнили, а их органы приносили стабильный доход больницам и хирургам. Возможно, заодно пересадку органов осуществили высокопоставленным китайским чиновникам.

За последние годы пересадки почек в Китае принесли около полумиллиарда долларов прибыли. При этом существенная часть денег поступила именно в долларах из-за рубежа. 

Решение проблем «красного рынка»

Почки давно стали символом пересадки органов: каждый человек рождается с двумя, но прекрасно может обойтись и одной. Когда же почки отказывают, обычно из строя выходят сразу обе. Несмотря на кажущуюся доступность почек по сравнению с другими органами, проблемы есть и здесь. Индустрия по добыче органов эксплуатирует тела угнетенных людей по всему миру. На капиталистических рынках отчуждают плоть бедняков; в правительственных программах государство овладевает телами людей и лишает их даже иллюзии свободной воли.

Как и всем красным рынкам, торговле внутренними органами живых людей отчаянно не хватает прозрачности всей цепочки поставок. В Индии и Иране (не говоря уж о Египте, Бразилии или ЮАР) посредники манипулируют ценой органов, так что давшие свое согласие продавцы получают крайне низкую цену за свои органы и решаются на изъятие лишь в самом отчаянном положении. В Китае происхождение органов держится в строгом секрете, но есть свидетельства наличия в стране тайных тюрем, где проводят казни по первому требованию. Если это действительно так, то покупка органа в Китае эквивалентна поддержке нового холокоста. А в США очередь на пересадку движется так медленно, операции так дороги, а пересадки почек признаются необходимыми так часто, что у многих просто нет выбора, кроме как отправиться за рубеж на нелегальные рынки.

Хотя общее решение проблемы должно быть комплексным и учитывать все нюансы, любой план должен включать в себя радикальное повышение прозрачности. Как мы увидим в главе о международных усыновлениях, требования сохранять тайну приводят к расцвету преступных организаций. Если просто открыть все записи, чтобы любой мог получить информацию о происхождении органов, на рынке трансплантаций все радикально изменится. Поскольку проводить операции могут только больницы, регулировать сделки должно быть несложно. Хотя посредники все равно будут существовать, им сложнее будет воспользоваться беспомощностью отчаявшихся людей. Китаю для продажи человеческих органов придется публично признаться в преступлениях против человечности, а американские больницы, занимающиеся куплей и продажей частей тел, вынуждены будут объявить, где именно они их берут. 

Конечно, помимо почек, на «красном рынке» представлены и другие органы, а также кости, кровь и волосы. Читайте расследование Скотта Карни на ЛитРес! 

Стандартное изображение
Елена Тарасова
Нон-фикшн редактор ГК «ЛитРес»