Итак, что можно сказать о Бритт-Мари?
Во-первых, у вас точно есть знакомая, которая на нее похожа. И скорее всего, при виде этой знакомой у вас слегка дергается глаз. Потому что она не преминет сообщить вам, что вы неправильно пользуетесь общедомовой прачечной, раскладываете столовые приборы не в том порядке (нужно: вилки – ножи – ложки – и никак иначе, мы же не дикари какие-нибудь), и, конечно, необходимо быть очень смелой, чтобы с таким лбом решиться на короткую стрижку. Но она не критикует, нет-нет, как вы могли подумать.
Во-вторых, любую проблему Бритт-Мари может решить при помощи пачки соды. В крайнем случае, потребуется немного уксуса. Или «Факсин» – ведь всем известно, что именно «Факсином» лучше всего мыть окна.
В-третьих, за плечами у Бритт-Мари сорок лет образцового брака. Сорок лет она день за днем ровно в шесть вечера ставила на стол горячий ужин, хотя знала, что ее муж Кент придет с работы поздно, бросит грязную рубашку на пол и сядет есть, уткнувшись в газету. Не сказать, чтобы Кент был каким-то мерзавцем, нет, – просто он воспринимал заботу Бритт-Мари как должное. И Бритт-Мари считала такой порядок вещей единственно верным, пусть порой ей ужасно хотелось услышать хоть слово благодарности за все, что она делает.
«Ей хочется, чтобы когда-нибудь он положил рубашку в стиральную машину сам. Ей хочется, чтобы когда-нибудь он сам сказал, что ужин вкусный, чтобы ей не надо было выпрашивать эти слова. Ужины — это важно.
«Как вкусно!» Это важно».
Бритт-Мари пожертвовала своими мечтами ради Кента – потому что его планы на будущее были масштабнее. Оставила работу, чтобы заниматься его детьми, не мечтая о своих. Покупала кофе, чтобы он его варил – потому что у Кента получался очень вкусный кофе. Держалась за край тележки, когда они ходили по магазинам – не потому, что пыталась управлять, а потому что ей нравилось держаться за вещи, которые держал Кент. Они как будто двигались к одной цели.
Сорок лет своей жизни Бритт-Мари посвятила заботе о муже. А потом их брак рухнул в один миг, и Бритт-Мари оказалась один на один с огромным миром, в котором не слишком ценится умение содержать дом в идеальном порядке. Когда в службе занятости Бритт-Мари заявила, что за последние сорок лет не прошло ни дня, чтобы она не работала, поскольку «помогала мужу вести дела его предприятия – растила детей и заботилась о том, чтобы наш дом выглядел благопристойно», – ее слова не восприняли всерьез.
Служба занятости отправила Бритт-Мари в Борг, маленький поселок у шоссе. Из-за финансового кризиса в Борге уже закрылось все, что могло закрыться – футбольное поле, аптека, почта, магазин, торговый центр. Не закрылся только молодежный досуговый центр, где Бритт-Мари предстояло работать, да и то только потому, что про него забыли. Депрессивный поселок, мрачные люди, дети в разорванных на коленках джинсах, беззаботно пинающие футбольный мяч, – вот в таких условиях Бритт-Мари должна начинать новую жизнь и разбираться, а что она собой представляет без Кента и ежедневной заботы о нем.
Что еще можно сказать о Бритт-Мари? Что она – героиня романа Фредрика Бакмана «Здесь была Бритт-Мари», ставшего мировым бестселлером и переведенного на 40 языков.
Как тривиальной истории о женщине, оставшейся на склоне лет у разбитого корыта несчастливого брака, удалось завоевать сердца стольких людей? Наверное, в этом и кроется загадка Бакмана. На роль героев он выбирает обычных, зачастую не самых приятных людей, с рядовыми, знакомыми всем нам проблемами. С его героями легко себя ассоциировать. Но Бакман рассказывает о них так, что мы неизменно проникаемся сочувствием к его «ворчунам», а вместе с ними и к самим себе. А еще начинаем верить, что если они смогли стать героями, то и мы сможем.
И Бритт-Мари, которую поначалу так и хотелось назвать «противной теткой», превратилась в настоящую ролевую модель для женщин, столкнувшихся с предательством близкого человека. Она нашла силы взять жизнь в свои руки, разглядела в себе личность, наделенную потрясающими качествами, – и применила эти качества на практике, действуя уже в собственных интересах, а не в интересах других. Ее история стала спасательным кругом, который можно протянуть со словами: «Выше нос. Главное – что у тебя есть ты».
