Кристин Ханна – автор с тридцатилетним творческим стажем и тремя десятками романов за спиной – большинство из которых, правда, проходило по ведомству романтических драм, но книги писательницы были очень популярны. Она пару десятков лет числилась среди королев жанра, и некоторые её книги, по сути, стали, классикой. В этом году на Netflix вышел сериал по «Улице светлячков», готовится экранизация ещё одного романа – «Ночная дорога».
Спойлер : «Улица светлячков» переводится заново, и книга выйдет в 2022-м году.
Но на новый литературный уровень Кристин Ханна вышла с романом «Соловей», вышедшем в издательстве Фантом Пресс. Книга была издана в трёх десятках стран и получила статус мирового бестселлера, в том числе, и в России. Роман о юной француженке, ставшей героиней Сопротивления, показал, что Ханна способна на что-то большее, чем трогательные женские драмы. В «Соловье» предельно реалистично и объёмно выписан исторический фон, который порой становится важнее главной сюжетной линии. Это проявилось и в следующем романе – «С жизнью наедине», где семейную драму оттесняет на второй план мастерски выписанная природа Аляски.
И вот теперь в русском переводе выходит третий роман «новой Ханны», возможно, даже ещё более резонансный. Зимой 2021 года, сразу после выхода в США, «Четыре ветра» возглавили рейтинг New York Times, а спустя полгода книга остаётся в первой десятке продаж Amazon.
Эпический роман о любви, героизме и надежде
«Четыре ветра» – совершенно не легковесное чтение. Напротив, безжалостное как к читателю, так и к Америке в целом. Трудно ожидать иного, когда речь идёт об одной из самых грандиозных катастроф в истории США – точнее, сразу трёх, сложившихся одна на другую.
Экономическая катастрофа – Великая Депрессия. Экологическая – десятилетие чудовищной засухи и пыльных бурь, опустошивших весь центр Америки. И самая страшная, человеческая – миллионы разорившихся фермеров вынуждены были оставить свои земли и устремиться на Западное побережье, прежде всего, в Калифорнию. Нищие, грязные, оборванные, но настоящая соль американской земли, они превратились в рабов, вкалывали фактически за еду на плантациях, снося угрозы и оскорбления от богатых калифорнийцев. Участь фермеров, оставшихся на своей родной земле – медленная смерть от «пыльной пневмонии».
Эта история знакома каждому американцу по классическим «Гроздьям гнева» Джона Стейнбека, но Кристин Ханна смотрит на эпоху «Пыльного котла» с несколько иного ракурса. Обе книги – о «тяжелых временах, семье и земле», но если у Стейнбека основной груз ложится на мужчин, то в «Четырех ветрах» хранительницами «земли и семьи» выступают женщины. Три поколения матерей и дочерей, застигнутых кризисом: пока мужчины топят своё отчаяние в виски или выбирают бегство в никуда, именно они будут бороться до последнего – сначала в отчаянной попытке удержать дом, а потом – бредя по просторам Америки с маленькими детьми на руках, в поисках хоть какой-то работы и приюта.
В романе середины ХХ века героиней, идущей едва ли не против всего мира, вряд ли могла стать болезненная, слишком высокая, некрасивая девушка, отвергнутая собственными родителями и нашедшая приют в семье «грязных итальяшек». Это был удел мужчин. Но с классической фотографии Доротеи Ланж «Мать-мигрантка» (1936), ставшей символом Великой Депрессии, смотрит вылитая Элса, героиня «Четырёх ветров». И вряд ли это совпадение.
Смена акцентов с мужского героизма на женский, конечно, придаёт книге налёт мелодраматичности – и всё же порой «Четыре ветра» поднимается до высот классического «социального романа» начала прошлого века. Сколь бы ни были трогательны судьбы героинь Кристин Ханны, по-настоящему она талантлива в описаниях душевного омертвения страны, показывающих изнанку парадного американского мифа, которой сами американцы стыдятся до сих пор. И для Америки «Четыре ветра» – это не просто роман, а болезненное закрытие очередного исторического гештальта, жёсткая, но необходимая терапия.
Прошлое всегда возвращается: наверняка будут в истории Штатов и экономические кризисы, и новые «Пыльные котлы» (экологический аспект романа – один из самых важных), но того давнего, самоубийственного разделения общества, того скотского безразличия к судьбам соседей, соотечественников, таких же американцев, что происходило в 1930-е – этого быть не должно.
Безусловно, роман Стейнбека о Великой Депрессии, написанный по горячим следам, важнее и достовернее, однако взгляд с дистанции позволяет Ханне и её читателям, не просто увидеть, но понять – гораздо больше, чем столетие назад. Ведь после Великой Депрессии Америка прошла через Корею и Афганистан, убийство Кеннеди, истерику маккартизма, расовые волнения, «холодную войну». И боль внутреннего разделения с годами не только не утихла, но и стала ещё острее. И «Четыре ветра» вновь вернули американцев к истокам этой боли, появившись в нужный, и, вероятно, самый важный момент.
Простая, но очень искренняя и трогательная история
Заслуга романа Ханны уже в том, что она даёт горластому поколению BLM шанс вспомнить, что и белые американцы когда-то были рабами в собственной стране – и не столетия назад, а в середине XX века. А поклонникам мифа об американской демократии – что расстрелы мирных демонстраций в новейшей истории Америки тоже не редкость. В этом плане «Четыре ветра» несут в себе заряд не меньшей силы, чем, например, нашумевшая «Прислуга» Кэтрин Стокетт (адепты BLM, кстати, сегодня предают эту книгу анафеме – недопустимо же, что роман о дискриминации чернокожих написан белой женщиной!).
Впрочем, «Четыре ветра» интересны не только своим социальным зарядом и даже историческим бэкграундом – на страницах романа мы видим и пресловутый «плавильный котёл» наций и культур (главные герои книги – не стопроцентные янки, а мигранты-итальянцы, ирландцы, поляки, русские). «Четыре ветра» – ещё и яркая семейная драма, и книга о пропасти между поколениями.
И конечно же, никуда не делось столь присущее Ханне чувство атмосферы: мы физически чувствуем дыхание ветра, наполненного пылью, задыхаемся вместе с героями, нам передается боль измученной коровы, из сосков которой вместо молока капает черная грязь, наши руки сочатся кровью на хлопковых плантациях Калифорнии, и, кажется, мы даже чувствуем вкус травы, которую жадно пожирают голодные дети… И поэтому в тень отступает некоторая сентиментальность, всегда присущая книгам Кристин Ханны, более того, этот контраст между жестоким окружающим миром и чувствительностью делает книгу даже сильнее.
«Четыре века» – одновременно урок эмпатии, правильного отношения к темным пятнам истории своей страны… И, наконец, простая, но очень искренняя и трогательная история женщины и её семьи.
